РАЗНОЕ

Покурил, называется!

     На улице было сыро, угрюмо - что ещё? - пахло осенью, всякими прелыми листьями и сыростью. Васечкин... т.е. Егор Дружинин вышел покурить из сумеречного кабака имени, кажется, скандинавского ада, где он день за днем исполнял, э... собственноручно, если можно так выразиться, поставленные танцевальные номера. Конечно, покурить можно было и внутри, но осень!
     Егор огляделся, разминая сигарету. Темнело. Это было Егору обидно. Нет, не явно, а где-то на глубинном невербальном уровне. Егор любил, когда солнце, когда полдень. Прищуришься на яркий диск, скачущий за редкой листвой, а он протянет свою теплую лапу и погладит тебя по лысой макушке. Макушка круглая и от неё блики во все стороны! А иногда солнце, ради баловства, по макушке не погладит, а как отвесит здоровенного фофана! Солнечный удар называется...
     Ну а сегодня весь день шли низкие серые тучи и, отчасти благодаря им, быстро смеркалось. Но фонари ещё не зажглись. Легкий-легкий ветерок сносил от парка осенние запахи и где-то внутри, над печенками, появилось непреодолимое желание улыбнуться, несмотря на то, что солнца не было, и по круглой макушке никто не гладил. Мышцы на лице рефлекторно сжались, но Егор сделал над собой усилие и подавил нерациональный импульс - вокруг попадались люди, сновали туда сюда, а улыбаться в наше время не принято. Зародившаяся было улыбка трансформировалась в задумчивый прищур, так делают все, особенно когда курят. Зажигалка. Сигарета. Дым пошел по трубе и появился температурный контраст - на улице было прохладно. Егор засунул сигарету в зубы и до самого подбородка застегнул молнию бесформенной белой пушистой кофты.
     Так. Ага. Знакомое ощущение. Снаружи сумерки, сырость, осень, а внутри тепло и комфорт. Сочетание этих фактов вызывает ощущение нереальности происходящего или, с какой стороны посмотреть, наоборот ощущение гиперреальности. Редкие минуты, пропускаемые нами из-за постоянной беготни, дел, заморочек. Вон идет студент. Егор медленно выпустил дым вниз и вбок, наклонив голову, но не отрывая взгляда от неспешно идущего в отдалении студента. Студент, одетый в нарочитую солдатскую шинель, обутый в военные ботинки и обмотанный длинным грубо связанным красным шарфом, мечтательно закидывал голову и, кажется, что-то насвистывал - из-за дальности было не разобрать. Интересно, есть у него ощущение комфорта? Тучи... Деревья шумят... Ветерок...
     Сигарета кончилась. Ну ладно, бычок в урну и внутрь - начал замерзать. Егор огляделся в поисках урны. Спрятал в карман брюк зажигалку, которую он всё это время держал в руке. Бычок потух и полетел в жестяную конструкцию. Последний взгляд на осень и вечер...

     - Сержант Коноплянников! Будьте добры ваши документы!

     Прямо перед Дружининым стоял одетый в бушлат (!) сержант милиции. И повернувшийся для прощального взгляда Егор успел увидеть, как опустилась в уставное положение рука, поднятая до того для приветствия. Пока Дружинин искал урну, сержант подкрался, принял строевую стойку и...

     Подумав, было, что обращаются вовсе не к нему, Егор посмотрел через правое, а затем через левое плечо, но пространство позади него было пустынно. Сержант занервничал.

     - Да - Вы! Ваши документы.

     Логика действий сержанта была до неприличия проста. В его обязанности входило проверять паспорта, или что у них там, у всяких встречных-поперечных. Но встречных было много, очень много. Поэтому сержант делал выборку, останавливая лишь выделяющихся чем-либо или колоритных личностей. Идущих нетвердым шагом, бомжеватых, с футбольными шарфами, небритых, или наоборот бритоголовых. Оторопевший Егор вдруг увидел, как вдалеке студент прятал что-то за пазуху, было похоже, что этот же сержант буквально только что подвергал его проверке.

     - Г-Хм!.. Документы, пожалуйста.
     - А... - сказал Егор, полез машинально в карман брюк и вытащил оттуда сигаретную пачку.

     Кроме нее в кармане ничего не было. В другом лежала зажигалка.

     - Сигаретку?

     Сержант Коноплянников сигаретку презрел. Егор это сразу понял. Он погладил рукой лысую голову, вот она то и привлекла внимание стража порядка. Что же делать?

     - Видите ли... Я не одет... покурить вышел... Документы внутри. Хотите, я за ними схожу и... Егор сделал движение ко входу в кабак.
     - Минуточку!

     Коноплянников кровожадно усмехнулся. К чему бы это? Да, так он и отпустит молодого бритоголового человека за документами, а сам, как дурак, будет ждать до посинения его возвращения. Сержант даже живо представил себе эту сцену (он был не лишен воображения), как он в бушлате, с дубинкой на боку и в казенной шапке стоит у входа в кабак, а бритоголовый молодой человек проезжая мимо по улице в Мерседесе показывает сержанта своим дружкам из-за тонированных стекол.

     - Знаете, - задумчиво протянул Коноплянников, - что-то Ваше лицо мне знакомо. А? У Вас приводы в милицию были?

     Егор развел руками и даже присел.

     - Да Вы что! Какие приводы?! Какая милиция?! Я Вас первый раз вижу!!!
     - Выходит обознался? А? Раньше на память не жаловался...

     Дружинин нервно засмеялся. Легонечко хлопнул себя по лбу.

     - Ну да, конечно! Я в детстве в детском фильме снимался - там Вы и могли меня видеть!

     Да, рассказывай - читалось у сержанта во взгляде, - и в детском садике мы, оказывается, вместе воспитывались, и вообще братья двоюродные.

     - Знаете что? Хватит мне разную ерунду втирать. Доставайте документы - паспорт, справку, или что там у Вас - разойдемся по-хорошему.
     - Понимаете, покурить вышел... Вот одет не по погоде, все вещи внутри и паспорт тоже там. Ну, хотите, пойдемте вместе... Я покурил и вот...
     - А, что внутри курить запрещают?!! - сержант иронизировал.
     - Да нет, просто... - смутился Егор. - Понимаете, я танцую там и... как бы Вам объяснить... мне необходимо на свежем воздухе... динамика... кислородное голодание...

     Елки, зачем я вру! - промелькнуло в мыслях у Егора, - разве нельзя уже просто так выйти осенним вечером на улицу и просто покурить?! Почему я должен оправдываться?

     Заврался! - подумал сержант. Это же отразилось и на его лице.

     - Да, в конце концов! Что я сделал! Стою себе, никого не трогаю. Не пьян! Вот, - и Дружинин с усилием дыхнул на сержанта. Очки у сержанта (а он был в очках) запотели. Сержант подумал, что над ним издеваются, побелел и пошел красными пятнами, которые плыли по его лицу, как облака по небу. Выражение лица приобрело суровый оттенок.

     - Гражданин! Вы задерживаетесь до выяснения личности!
     - Чего её выяснять! Зайдите в кабак и спросите у администратора, заодно и документики посмотрите!

     Но сержант стоял на своем:
     - Гражданин, пройдемте!
     - Да никуда я не пойду!
     - Тогда я буду вынужден вызвать подкрепление и применить силу!

     Дружинин опешил:
     - Ну это уже просто какой-то... финиш!!!
     - Что? Я слышу оскорбление работника милиции при исполнении? Или мне показалось?

     Егор развел руками. Теперь снова появилось ощущение нереальности происходящего, только на этот раз совсем по другой причине. Ну разве такое может происходить в реальности? И с кем? Со мной! Ладно бы ещё с Гусем каким-нибудь. Что делать? Не кричать же. Вдруг снизошло чувство покорности. Егор понял, что он не властен над обстоятельствами. Егор окинул на прощание взглядом улицу, деревья, плывущие тучи, предметы сырой уличной жизни ставшие вдруг такими родными и близкими. Покидать их не хотелось. По тротуару, задумчиво уставившись в землю, шел одинокий прохожий (это был Филипп Покровский). За ним следом, метрах в двух, уныло летел маленький зеленый крокодильчик.

     - Ладно. Куда идти? - вздохнул Егор.

     - Пройдемте, - козырнул лакейским жестом Коноплянников, поправил портупею и очки. Резко развернувшись налево и щелкнув каблуками, он сперва увидел перед собой Филиппа. Филипп, не замечая сержанта, прошествовал мимо. А затем взор сержанта упал на крокодильчика. Челюсть сержанта отвисла. Он выхватил из нагрудного кармана свисток, вставил его себе в рот, но засвистеть забыл. Глаза его неотступно следили за земноводным. Маленькому крокодилу нравилось внимание, он взбодрился. Не прекращая движения, он перевернулся на спину и, загребая по-плавцовски лапами, сопя и отфыркиваясь, стал выделывать в воздухе удивительные эквилибрисы. Время от времени крокодильчик останавливался и делал сержанту загадочные знаки. Так он и плыл, паясничая, пока окончательно не скрылся за поворотом. А сержант всё смотрел, засунув в рот свисток.
     - Ну так, че - идем или нет? - сердито спросил Егор.
     - А?

     Сержант похлопал глазами.

     - Что это было?!! Ты видел?!!

     Дружинин сделал усталое умоляющее лицо и похлопал себя ребром ладони по грудине, собираясь объяснить сержанту, что холодно, и он, Дружинин, уже замерз, т.ч. пора куда-нибудь двигаться, а то можно простудиться и схватить даже воспаление легких, а это не шуточки, и раньше от таких болезней вообще умирали. Но сержант его перебил, лихорадочно схватив за руку:

     - Слушай, парень. Ты побудь тут пока, ладно, а я сейчас, я мигом!..

     Не говоря больше ни слова, Коноплянников сорвался с места и, придерживая одной рукой шапку, чтоб не упала, а другой демократизатор, чтоб не бил по мягким частям тела, неуклюже побежал вослед скрывшемуся крокодилу.

     Дружинин постоял-постоял ещё полчаса, замерз окончательно. Никого не дождался и ушел в кабак.

Вы можете поделиться этой страницей!
Просто выделите фрагмент текста или нажмите на кнопку:

Петров, Васечкин и другие: Творчество