СТАТЬИ
Кому Егор Дружинин посвятил свой фильм «Первая любовь»?
Егор Дружинин и Дмитрий Бурукин ответили на вопросы читателей 13 февраля.Стенограмма беседы и фрагменты трансляции.
- Егор, это ваш первый режиссерский опыт?
- В кино? Да.
- Сложно было.
- Думаю, что если бы это был и не первый опыт, было бы все равно сложно. Мне кажется, кино – это сложно. Каждый опыт полезен, но, к сожалению, не всегда содействует тому, чтобы в следующий раз было легко. Фильм выйдет на экраны 5 марта. Приходите, смотрите. Я надеюсь, что он вам понравится. Фильм веселый, иногда чуть-чуть грустный, потом обратно веселый. Он разный. Он про молодых ребят, совсем молодых, в возрасте 15-17 лет. Собственно говоря, им он и предназначается. Я имею в виду зрителей в этом же возрасте. Но, конечно, если родители захотят составить компанию детям, они смогут с легкостью это сделать. Я думаю, фильм будет и им интересен в том числе. А ребятам моложе, в возрасте 12-14 лет, наверное, будут интересны в этом фильме танцы, номера, песни. Главную роль в нашем фильме играет Юля Савичева. Она любима многими слушателями по всей стране как певица. Поэтому я думаю, что и на номера в том числе с ее участием ребятам будет интересно посмотреть. В фильме нет ничего такого, что нельзя было бы ребятишкам посмотреть. Он в этом смысле очень выдержанный. Он ни в коем разе не пуританский, потому что ребята выражают свои эмоции через танец, через песню весьма открыто, но при этом он не страдает пошлостью. Поэтому я надеюсь, что и детишкам он понравится.
- Егор, а чем вы руководствовались, когда подбирали актеров для фильма?
- Их способностями. Я ориентировался в первую очередь на их способности. Скажем, Дима, когда проходил кастинг. Во-первых, на кастинг не приглашали специально никого. Юля, пожалуй, единственный человек, которого мы пригласили участвовать в кастинге, но не пригласили ее на роль. Мы предложили ей пройти кастинг, и она его проходила. Более того, она оказалась в ситуации. Потому что, когда мы уже понимали, кто нам нравится, мы ребят соединяли в пары наших предположительных главных героев. И Юля очень часто помогала нам с разными партнерами. Понимая, что уже сейчас на нее никто не смотрит, а смотрят на то, как играет ее партнер. Но это нормальная актерская штука, и Юля подошла к этому, в том числе как актриса, с пониманием. Я бы хотел сказать и несколько добрых слов в адрес тех людей, которые кастинг с нами проходили, но в картине участия не приняли. Мне очень понравилось то, как они проходили этот кастинг.
- Руслан задает вопрос. Егор, кому вы посвятили этот фильм? Танцорам? Про что он?
- Во-первых, я никому не посвящал этот фильм. Вообще для того, чтобы посвящать кому-то картины, для этого нужно, мне кажется, их снять достаточно. Во-вторых, тогда картина должна быть тематическая. Эта картина достаточно легкая, в легком жанре. От этого работа над ней не становится легче, и труд съемочной группы и вообще всех тех людей, которые сопричастны к этому проекту, не становится легче. Тем не менее, у меня не было даже подсознательно никакого желания кому-то эту картину посвящать. Я ее, скорее всего, посвящал зрителям. Потому что мне очень хотелось, чтобы зрителям она понравилась. Меньше всего я думал о танцовщиках. Вообще при том, что я хореограф, сказать, что эта картина – сильный хореографический проект, я не могу. Потому что не стояло такой задачи. Я скажу больше. Мы, несмотря на то, что потратили очень много времени на то, чтобы поставить и отшлифовать номера, не преследовали цели вычистить номера до состояния «Фридрих Штат Паласа». Не было задачи из ребят, которые играют роли – мы подбирали в основном ребят, ориентируясь на их типажи и на то, что они из себя представляют в актерском плане, - так вот, не было задачи заставить их двигаться нога в ногу, рука в руку. Наоборот, нам нравилось, что в потенциале зритель может предположить, что он может сделать то же самое, что и ребята. Более того, это же достигается не только опытом, при помощи репетиций, это можно и решить кинематографическими средствами. Можно сделать так, что номер будет выглядеть просто идеально. То есть будет казаться, что танцуют роботы – просто нога в ногу, рука в руку, все будет выглядеть так синхронно. Но там, где подобного рода синхрон, там есть некая стерильность. Вот мы хотели этой стерильности избежать. Мы хотели, чтобы они были немножко ржавыми, эти танцы, чтобы они были живыми. Поэтому сказать, что я посвятил этот фильм танцовщикам, не могу.
- Вопрос задает Жанна. Дмитрий, как вам удалось попасть на главную роль этого фильма? Наверняка было много желающих.
- Как я попал? Как обычно попадают. Это приглашение на кастинг. Ты приезжаешь на кастинг. Начинаешь со стеснения, очень неуютно себя чувствуешь, пытаешься, чтобы режиссер в тебе что-то заметил, увидел. Потом проходил творческий конкурс. Мы танцевали. Нам два хореографа Егора показали связки – это Игорь Рудник и Юля Кашкина. Они показывали разных стилей связки. Мы должны были за ними повторять. То есть тебе дается три минуты, ты должен выйти и показать, что ты способен.
Е. Дружинин:
- Ты уже приезжал, когда мы не в МДМ проводили кастинги, а в ДК. Дима появился на кастинг уже в его завершающей стадии. То есть к этому моменту у нас еще не было главного героя. И все актерские пробы ты проходил уже там?
Д. Бурукин:
- Да. У меня было пять проб. Два раза я был с одной девочкой и три пробы были с Юлей. В конце было три парня. То есть у меня были конкуренты. Самое интересное, что я всех этих конкурентов знал.
Е. Дружинин:
- До того, как Дима начал пробовать проходить кастинг, мы уже отсмотрели огромное количество людей. Причем мы не разделяли кастинги. Мы смотрели сначала всех на все роли. Потом мы дифференцировали людей, которые могут, скажем, быть друзьями главного героя, подругами главной героини, которые могут играть роли ребят помладше, постарше и т.д. К тому моменту, как Дима пришел, мы уже закончили основную стадию кастинга, не имея при этом конкретного представления о том, кто же все-таки будет играть главные роли. Потому что мы отсмотрели уже гораздо больше тысячи человек. Мы успели два раза съездить в Питер и один раз в Таллин.
- Искали актеров?
Е. Дружинин:
- Да.
- Не имея представления, кто будет главным героем? Не было такого лица?
Е. Дружинин:
- Нет, представление было очень конкретным. Не было персоналий. Мы пока что не понимали, кто может претендовать. Вот Дима пробовался, и ему в затылок дышали еще два человека. Юля пробовалась, ей в затылок дышали другие актрисы. Более того, стадия переговоров с Юлиными продюсерами затянулась настолько, что, несмотря на то, что мы уже сформулировали для себя идею того, что нам хотелось бы видеть Юлю с Димой в паре, но мы были вынуждены с сожалением отказаться от этой идеи. И в тот день, когда мы приняли решение, что Димину партнершу будет играть совсем другая девочка, именно в тот день и были достигнуты окончательно все договоренности. Надо сказать, что она все равно сыграла в картине, эта девушка, просто другую роль.
- То есть не обидели никого?
Е. Дружинин:
- Постарались. Даже если обидели, то мы об этом не говорили. Дело в том, что Катя на протяжении уже долгого времени к тому моменту репетировала с нами. И она понимала, насколько все это сложно и непросто, и обижаться в данной ситуации было просто неразумно. Конечно, наверное, это обидно, но я думаю, что помимо всего прочего Катя достаточно умный человек, чтобы понимать, что Юля могла бы справиться с этой ролью объективно лучше. У Кати еще все впереди. Думаю, что она еще сыграет свои главные роли.
- Арина задает вопрос. Егор, что было самым сложным и даже неприятным в работе над фильмом?
Е. Дружинин:
- Все было сложным. Это же первая картина. Думаю, даже если бы это была вторая, третья, двадцатая картина, все равно все было бы сложным. Но неприятных моментов, по большому счету, не было. У нас как раз была очень приятная компания. Несмотря на то, что мы быстро работали и находились в определенном временном цейтноте, потому что всю картину сняли за 38 дней, а для музыкальной картины это очень немного. Несмотря на то, что у нас был очень напряженный график подготовки, потому что надо было поставить большое количество номеров за относительно небольшое время. Несмотря на это, мы, по-моему, очень хорошо сработались. И я даже не знаю, от чего в результате впечатления мои лучше – от результата работы или от процесса. Наверное, даже от процесса. Потому что результат для режиссера и хореографа всегда спорный. Потому что всегда есть возможность лучше отрепетировать, лучше сделать на площадке, лучше снять, потом выбрать лучший дубль при монтаже и т.д. Поэтому всегда стремишься к совершенству. Никогда, конечно же, в результате этого идеала не достигаешь, но приближаться к нему, в твоем представлении, можно и нужно. Самое сложное, пожалуй, было договориться со всеми участниками процесса и уговориться с ними, что мы делаем именно то и это. Самое главное, чтобы ты либо убедил людей в том, что то, что приходит к тебе в голову, имеет право на существование, что это хорошо, что они не пожалеют ни потраченных денег, ни потраченного времени, что они не разочаруются в тебе как в режиссере. Либо уговориться, что ваши видения совпадают. Потому что это кажется, что на картине есть продюсеры, режиссеры и актеры, и каждый делает свое дело. На самом деле дело общее, и предложения, с одной стороны, ценны, но, с другой стороны, ценно, когда люди не разочаровывают друг друга. Потому что, если продюсер задумал одно, а режиссер предлагает диаметрально противоположное видение, тогда либо режиссер уходит, потому что продюсеры редко уходят, как люди, которые инициируют проект, либо получается ни то ни се. Особенно если продюсеры продолжают настаивать, приводят проект, несмотря на уже снятый материал, к своему видению. Тогда получается что-то невыразительное. И, к сожалению, я вынужден констатировать факт, что наш кинематограф в последнее время изобилует подобного рода проектами. Ты смотришь на картину - вроде бы все ладно, и этот играет хорошо, и этот играет замечательно. Но либо режиссер не понял сценариста, либо сценарий слабый, но все равно взялись снимать, либо все шло хорошо, а потом в монтаже вдруг порвалась динамика, события вдруг стали сыпаться в два раза быстрее, без какой бы то ни было для этого причины. Либо кино, например, снято, а его подали в результате в промоушне совсем в другом свете, и так далее. Поверьте, что съемочный процесс – гораздо более сложная штука, чем это представляется даже людям искушенным. И год от года он становится все сложнее и сложнее.
- Егор, не страшно, что раскритикуют первую работу именно в кино?
- Да не страшно. Пусть раскритикуют. Егор, прежде чем занялся хореографией, закончил театральный институт, работал как актер весьма долго. И все мои хореографические работы настолько были пограничны с режиссурой, потому что я никогда практически не брался за танец в чистом виде. Хореограф, скажем, в балетном театре – тот же режиссер. Как правило, в балетах режиссеры не нужны, есть хореографы. Это и тот человек, который ставит хореографию, то есть непосредственно движение, но он же и формирует основную мысль спектакля, сюжетную линию и т.д. В принципе, эти профессии пограничные. А главное, было много режиссерских работ на телевидении. Я не скажу, конечно, что и то, и другое похоже. Работа в кино – это совсем другая история, нежели даже на телевидении, но я думаю, что чести это тем людям, которые скажут: вот был хореограф, ставил себе номера, полез в кино – не сделает, потому что это говорит об их профессиональной неосведомленности. Значит, они не представляют себе, в чем заключается работа хореографа, а в чем заключается работа режиссера.
- Дмитрий, ты сам доволен своей ролью, как сыграл?
- Я доволен тем, как мы работали. Во-первых, я благодарен Егору за то, что перед съемками фильма он дал нам какой-то период - 2,5-3 месяца мы репетировали, общались всей компанией. Потому что ребят было много. Помимо ролей, в которых есть слова, были еще ребята, у которых есть роль, но, к сожалению, без слов. Мы общались, выстраивали свои взаимоотношения. У нас были постоянные занятия не только по хореографии, но и по речи, актерскому мастерству, мы делали кое-какие этюды. У каждого была своя тетрадочка. Мы ее открывали, писали биографию своего героя, как познакомился со своим другом, кто у тебя родители, кем ты хочешь быть, разбирали каждую сцену – что мы хотим ею сказать, что мы хотим сказать фильмом. Поэтому мы очень много с Юлей с Ильей, с которыми играли этот треугольник, очень много работали. Мы очень много репетировали, все свободное от съемок время мы пытались сесть, разобрать все. Исходя из этого, хочу сказать, что я собой доволен, что я настроил себя на эту работу. У меня параллельно еще совпал выпуск спектакля в институте, поэтому я очень экономил силы. Я следил за собой – как мне надо растрачиваться, куда. Я доволен тем, что я настроил себя на такую работу. Понятное дело, что когда посмотрю, я пойму, что здесь можно было сделать по-другому, и здесь тоже. Но так всегда бывает. Даже когда уходишь со сцены, со спектакля, понимаешь, что здесь надо было сделать вот так. Поэтому, наверное, я в большей степени доволен собой.
Е. Дружинин:
- Удовлетворение собой приходит с опытом. Пока у Димы за плечами не так много картин. Очень тяжело соотносить твои ощущения на площадке с результатом, который ты видишь на экране. Взрослые актеры уже многое понимают. Мы даже слышим себя не так, как на самом деле звучим. Точно так же хореография выглядит совсем иначе на пленке, нежели она выглядит для живого глаза. И игра выглядит иначе. И для меня, как для человека, который имеет с этим дело в первый раз (я имею в виду кинопленку), тоже было интересно, насколько мой выбор актеров будет удачен или неудачен в зависимости от того, что я увижу на экране. Достаточно ли я их заряжал, может быть, надо было заставить их быть визуально более эмоциональными. Потому что с эмоциями внутри у всех актеров было все хорошо. Правильно ли расставлены акценты по сценам. Я уже сейчас знаю, что где-то надо было, может быть, пересмотреть эту акцентировку, что в драматургическом раскладе она может быть неправильной. Но, по большому счету, я доволен всеми актерами, которые любезно согласились принимать участие в нашей картине. И Илзе Лиепа, и Игорь Балалаев, и Сережа Зарубин, и Юра Чернов, на мой взгляд, сыграли… По крайней мере, они сыграли так, как я просил их сыграть. Дальше уже к ним претензий быть не может, дальше могут быть претензии только ко мне, если кто-то будет недоволен качеством того, что увидит на экране, я имею в виду качество актерской игры. Но надеюсь, что этого не произойдет. Надеюсь, что мои догадки интуитивные были верными.
- Дмитрий, не происходило никаких смешных ситуаций во время съемок? Приколы, может быть, какие-то случались?
- Было их очень много. В свободное от съемок время мы постоянно чем-то занимались. У нас компания была очень веселая, мы придумывали себе какие-то игры. Чтобы не запачкать костюмы, наши гримеры и костюмеры надевали на нас белые халаты, и мы ходили, как доктора. На площадке всегда присутствовала машина 03. Мы с Ильей, остальными ребятами надели белые халаты, разыграли теть, что мы из психушки, кого-то забираем, сажаем в эту машину. Мы постоянно придумывали какие-то розыгрыши, игры. Может быть, какие-то кадры из них войдут в фильм о фильме.
- А кто-то снимал это безобразие?
Д. Бурукин:
- Да, снимал оператор на площадке.
- А был еще фильм о фильме?
Е. Дружинин:
- Да, у нас был постоянный оператор на площадке, который снимал эти глупости. Меня часто спрашивают, что было смешным. Я помню, что мы часто хохотали на площадке. Но по какому поводу, я сейчас уже не могу вспомнить.
Д. Бурукин:
- Всегда по-разному. Либо мы разбираем сцену, что-то смешное находим, либо что-то еще.
Е. Дружинин:
- Очень тяжело было очистить звук. Потому что же писали живой звук, а они все время разговаривают. И даже после команды «Начали!» они еще до того, как появятся в кадре, успевают еще что-то сказать. А главное, что есть очень часто сцены, когда они не первые появляются в кадре, есть еще кто-то или что-то или просто план какой-то пустой. А эти же как? Они считают, что раз они рядом с другим актером не стоят, то «они в домике», их не слышно. Естественно, их слышно, потому что пишется звук на большое количество каналов и т.д. Сидя в монтажной комнате, ты понимаешь, что ты ничего не можешь сделать. Потому что пока один актер работает, а эти не стоят рядом, а где-то за углом, скажем, они все время разговаривают. Потом они говорят друг другу: «Всё, пошли, уже пора. Егор сказал, что надо уже выходить». И они выходят уже и начинают играть. Но кусок сцены уже загублен их трёпом постоянным. Но это в следующем фильме они будут молчать.
- Егор, в следующем фильме будет продолжение?
- Я не знаю. Мы пока вообще не обсуждали подобного рода планы. Вы имеете в виду продолжение этой картины?
- Вообще продолжение режиссерского опыта в фильмах. Хотели бы еще что-нибудь снять?
- Конечно, хотелось бы снимать. Меня просто спрашивают: что? Да все, что угодно. Телефонную книгу я могу снимать. Я в данной ситуации не отношусь к роду режиссеров, которые говорят: вы знаете, меня так долго держали взаперти, у меня так много гениальных идей, и я хочу сейчас их донести. Я рассматриваю сейчас возможность дальше снимать как школу. Необходимо учиться, необходимо дальше снимать картины, набивать руку. Дело в том, что снимать то, что ты хочешь, - это право надо еще заслужить. И тогда уже, когда ты четко формулируешь, что именно ты хочешь сказать зрителю и как ты хочешь сказать, тогда уже приниматься за это. Безусловно, есть идеи, задумки и видение того, как это можно сделать. Но нужно еще научиться пользоваться инструментарием. Нужно понимать, как это сделать максимально эффективно, без шлака, без потери лишнего времени и средств и т.д.
- А сняться как актер? Может быть, даже в своем фильме?
- Нет, в своем фильме я не хочу сниматься никогда.
- Многие режиссеры же снимаются.
- Это такая манера неправильная. Хотя есть и достойные примеры. Я не говорю об эпизодах. То, что Хичкок снимался обязательно в эпизоде в своей собственной картине, и эту традицию замечательно примерил на себя Эльдар Рязанов, это нормально. Это, по крайней мере, говорит о том, что режиссер относится к своим собственным работам с изрядной долей юмора. Я помню интервью, которое давала Джуди Фостер по поводу картины, которую она сама продюсировала, режиссировала и сама в ней играла. Она говорит, что у нее было ощущение, что мир рушится. И я отлично понимаю, о чем она. Потому что проконтролировать все эти стадии просто невозможно. Скажу больше. Сидя перед монитором, наблюдая за тремя камерами одновременно, я не понимал, хорошо ребята танцуют или плохо. Хотя, наверное, нет хореографа в этой стране, который бы снял столько танцевальных видео, сколько снял их я.
- Именно так.
- Ну, не знаю… По крайней мере, мне заметить любую погрешность и исправить не составляло особого труда. По крайней мере, за это, наверное, со мной любили работать, потому что я всегда давал качество. А тут все эти функции перешли ассистентам. Потому что я констатируя факт, что вот там мне не нравится, там мне не нравится… Во-первых, другой абсолютно принцип съемки. Тоже сейчас не буду вдаваться в подробности, все выглядит совсем иначе на киноплощадке.
- На телевизионной…
- Даже не телевизионной. Даже когда ты снимаешь не кино, а скажем там…
- Клип…
- Клип. Да. И без ассистентов я бы не справился. Если бы я вообще следил бы за совсем другими вещами, произошло переключение.
- В этом плане, наверное, и была сложность…
- Да. Безусловно. И вообще как рассчитать свое время, как успеть уделить всем внимание, как контролировать этот процесс… Еще на стадии подготовки, еще до того, как приступили к съемкам я понял, что у меня в 12-часовом, в 13-часовом. 14-часовом рабочем дне не хватает получаса для того, чтобы уделить внимание людям, которые ждут ответов на какие-то вопросы, касающиеся съемок, на раскадровку и так далее. До тех пор, пока Настя не стала мне помогать как ассистент, Настя Стихановская. Наш ассистент и по актерам, и мой личный ассистент. До тех пор было очень тяжело. Она уже и кофе носила, и на вопросы отвечала, и как-то так опекала меня, от всех ограждала, потому что иначе было просто невозможно справиться со всем. Надо было уже еще и хореографию делать, следить за тем, как ребята эту хореографию выучивают. Даже несмотря на наличие двух ассистентов.
- Егор, а в период кризиса не страшно выпускать фильм.
- Замечательно.
- Никаких проблем не возникло?
- Нет. А какие могли возникнуть проблемы?
- Финансовые.
- У картины? Да нет. У нас, во-первых, очень надежные партнеры в этом плане. Это раз. Во-вторых, мы основную часть работ произвели до кризиса. Мы сняли картину, съемки у нас закончились. И сразу мы приступили к пост-продакшну, не теряя ни секунды. В сентябре я был в Лос-Анджелесе. Мы сделали режиссерскую версию монтажа и уже, по-моему, в ноябре была окончательная версия. Сейчас заканчивается цветокоррекция, и вот уже на носу премьера. Никаких проблем в финансовом смысле наша картина не испытывала.
- А пост-продакшн не в России проходил?
- В России. Ну и так, и так. У нас есть какие-то вещи… Вообще, вы знаете, кинопроизводство на сегодняшний день – это абсолютно международная история. Она такого проекта последнее время, где какая-то часть работ не выполнялась бы за рубежом. Более того, привлекать иностранных специалистов дешевле, чем пользоваться нашими отечественными. Как ни странно.
- У нас мэтры просто, наверное, все.
- У нас да. Я думаю, что бывает по-разному. Скажем, я знаю, что когда Тимур Бекмамбетов выпускал «Дозоры», то 80 процентов графики компьютерной выполнялось в его продюсерском центре, что существенно снизило стоимость этих работ для картины. А вот когда например, картина того же Максима Шинкаренко, это наш оператор-постановщик, который называется «Тариф новогодний», это картина… в ней понадобилось делать два или три плана с компьютерной графикой, это уже стоило бешеных денег! Потому что пришлось заказывать отдельной какой-то конторе, которая на этом специализируется. Более того, наши компьютерные технологии, вернее, опыт, настолько хорошо известен в мире, что большое количество западных киностудий пользуются услугами наших компьютерных графиков.
- А вы наоборот поступили.
- Вы знаете, в нашей картине компьютерной графики практически не было. Она была, я думаю, вы даже не заметите где. Мы вставляли имиджи в мобильные телефоны, и мы делали склейки планов через спецэффекты. Вот и вся наша компьютерная графика, по большому счету. У нас не было необходимости…Я же говорю, мы сознательно избегали красивости. Мы пытались снять кино, которое рядом, которое дышит. И ты можешь чувствовать дыхание этой картины. Даже тогда, когда мне хотелось тот или иной план, завалить камеру, взять какой-то там объектив, сделать все сказочным… Нет. Тем не менее, мы хватали себя за руки. Я скажу больше: даже те вещи, которые мы сняли и которые были излишне красивы, они не вошли в окончательный монтаж. Тут я не совсем согласен. Так как у меня не было права окончательного монтажа, то мне приходится просто доверять продюсеру, их видению.
- Все-таки продюсеры отвечали за последнюю точку, что будет входить?
- Безусловно. До тех пор, пока это у тебя не прописано в контракте… А когда ты снимаешь свою первую картину, тяжело, что это у тебя будет прописано в контракте…
- Егор, еще один вопрос пришел от Николая. Здравствуйте, Егор. В Интернете существует сайт, посвященный вашим дебютным картинам «Приключение Петрова и Васечкина» и «Каникулы Петрова и Васечкина». Где бережно хранятся сотни статей и материалов. Планируете ли вы посетить этот сайт и ответить на десятки вопросов?
- Посетить, Коль, я, конечно же, могу. Это не сложно. Но сложно отвечать на вопросы, поскольку, я понимаю, надо зарегистрироваться. Безусловно. И выясню, как это делается. Просто это время какое-то отдельное надо этому посвятить. А я не уверен в том, что я хочу этой истории посвящать время, потому что она для меня не совсем то, что она для вас. Для меня она просто эпизод в моей биографии. Очень приятный. Светлый. Но ни в коем разе мне не хочется для себя… Он уже сохранен в каком-то виде, какой-то яркой вспышки… У меня есть какое-то ощущение от него. Но детализировать его, архивировать его… Раскладывать свой 12-летний возраст по полочкам… Вспоминать что именно, в какой момент я там сделал… Я не уверен, что я хочу. Но сайт я в любом случае посещу и на вопросы постараюсь ответить.
- Петров и Васечкин 20 лет спустя? Ждать не стоит?
- Вы знаете, мне кажется, это не очень хорошая идея. Потому что разговоры об этом были, и предложение было озвучено, в принципе, мне… Я готов на это подписаться только в том случае, если подпишутся остальные участники этой картины. Во мне самом желание реанимировать эту картину, продолжить ее, по большому счету, нет.
- От меня вопрос к вам обоим. Какой фильм из тех, что недавно вышли на экран, вам понравился?
Д. Бурукин:
- Был. Я был в кино. Я отвечу?
- Давай.
- Последний фильм, который меня сильно поразил, я много ходил, но вот это единственный, который очень сильно… Это «Хаотичная Анна» Медем, который снял "Коровы», это просто… Это после «Фонтана» - это еще сильнее «Фонтана». Потому что когда закончился сеанс, то просто люди… Включили свет и люди так сидят… Молча. Кто-то за голову держится, пытается все это как-то переварить… Я вышел на улицу и для меня как-то мир стал очень бытовой и я смотрел на все это гораздо выше… Я советовал бы всем посмотреть. Вы вырастите на нем, если поймете хоть что-то.
Е. Дружинин:
- Я понятия не имею о той картине, о которой ты сейчас рассказывал. Я посмотрю. Попробую посмотреть. А эта картина идет сейчас в кинотеатрах?
- Она уже закончилась. Нужно приобрести на диске.
- Я смотрел в кино «Валькирию», «Операция «Валькирия». Ну, такое очень ровное, но крепкое впечатление оставило во мне. Я посмотрел «Нефть». И она мне не понравилась. Я посмотрел уже на DVD, потому что уже прошло достаточно времени. Я посмотрел «Семь жизней». Вот сегодня ночью. И мне очень понравилась эта картина. А до этого я смотрел …, что-то еще я смотрел. Сейчас. Вы поговорите пока. Я вспомню.
Д. Бурукин:
- Вот я дня два назад посмотрел фильм Бергмана «Осенняя соната». Это не то, что фильм-спецэффект, а вот именно фильм, на который нужно затратиться. Не просто лежать на спине и смотреть, это нужно сесть и затратиться. Тогда получишь удовольствие от режиссуры, от актерской игры. Безумной! Которая сильнее, чем в театре, наверное. В кино играют. Я просто не люблю коммерческое кино. Вот это, которое делается для того, чтобы пипл хавал, как говорится. Я люблю более интересное кино. Даже, наверное, черно-белое мне интереснее смотреть, чем смотреть сегодняшнюю вот эту мишуру, которую делают. Это пошлость, это деньги, это секс, это, мне кажется, не то, чем мы должны воспитывать нашего зрителя сейчас. Потому что наш зритель и так уже испорчен многим. И мы должны восстановить , потому что мы забываем, например, о «Войне и мир» Бондарчука. Потому что кто-то, знаете, как Илья, мне понравилось, сказал : «Кто-то начал разбираться в кино после того, как посмотрел Тарантино». Вот посмотрел Тарантино и все, он разбирается в кино, он может критиковать. Нет! Кино - оно, у него большая история. Нужно много пересмотреть, чтобы советовать.
- «Обитаемый остров» тебе понравился?
- Ну….
- Мне понравился сюжет…
Е. Дружинин:
- Вы знаете, так нельзя расчленить. Я помню, как ко мне подходили люди после того, как я выпускал спектакли и говорили : «Ты знаешь, хореография отличная. Нам так все понравилось. Вот с режиссурой большие проблемы». И мне, к сожалению, расценивать подобного рода слова как комплимент не удавалось, потому что: а толку от того, что мои номера хороши, а режиссура, например, моего коллеги – она не хороша. Ты же собираешь впечатление от спектакля. Оно либо есть, либо нет. И то же самое в картине. Нельзя сказать: снаряд личный, а кино – полная ерунда! Так не может быть. Если сценарий хороший - картина должна быть хорошей. Если сценарий был хороший, ты его где-то прочел в читальном зале какой-то библиотеки, а в картине ты его не увидел, не нашел, тогда… Но это к картине не имеет никакого отношения, значит, просто картина была снята не по сценарию. Вот и все. Мне очень понравилась эта картина, особенно, по сравнению, скажем, «Девятой ротой». Я не знаю, возможно ли так рассуждать, но я очень многие вещи сравниваю. Например «Стиляги». Мне очень понравилась эта картина. Но! Она мне понравилась относительно всего того, что в этом жанре , скажем так, не делалось в нашей стране. Музыкальная картина. «Стиляги» не совсем мюзикл.
- А ваш фильм? Это комедия или тоже музыкальная картина? Там много танцев?
- Нет. Дело не в танцах. Дело в номерах. Наша картина - она… Они, во-первых, абсолютно разные со «Стилягами». По стилю, по начинке, по отношению к проектам. Они разные. Диаметрально противоположные. Начнем с того, что наш снимался 38 дней, а «Стиляги» снимались полгода. У нас было восемь продюсеров, а там гораздо меньше. Вы знаете, есть люди, которые не хотят снимать мюзикл, а снимают мюзикл. Это мы как раз. А есть люди, которые хотят, а у них не получается. Это «Стиляги» отчасти. Потому что я уверен, что Тодоровский хотел, чтобы «Стиляги» выглядели как мюзикл, но… По большому счету, там же никто не скажет, что фильм «Кабаре» - это не мюзикл… А на самом деле это не мюзикл. Там есть свои нюансы, которые зрителю неинтересны. Обе картины музыкальны. Обе картины несут с собой те эмоции, которые обычно привносят именно мюзиклы. А с другой стороны, наша картина, если бы не номера, была бы просто задорной молодежной комедией. И давайте зрителю дадим возможность самому для себя дифференцировать. Как он наз овет эту картину, так и ладно. Нам, по большому счету, не то, чтобы все равно… Мы сделали дело, а копаться уже в жанрах – это либо дело критиков – устанавливать, развешивать ярлычки: это на эту полочку, это на эту… Либо дело зрителя. Зрителю… С него и спрос, взятки гладки. Ну вот хочется, там скажем, зрителю, чтобы «Приключение Петрова и Васечкина» были мюзиклом и «Каникулы Петрова и Васечкина» были мюзиклом. А на самом деле это по жанру три разные картины. «Приключение Петрова и Васечкина» - это музыкальная картина, а «каникулы Петрова и Васечкина» - это мюзикл полноценный. Есть свои нюансы.
- Егор, еще один вопрос от Валентины. Егор, как вам работалось на «Фабрике звезд»? Там присмотрели Савичеву Юлию? Неужели у нас нет интересных, профессиональных молодых актрис? Похоже очень на то, что вы решили перестраховаться и набрали звезд. Сценарий Кортнева, Савичева… Извините, если вопрос некорректный. Но надеюсь на ответ.
- Ну, конечно, вопрос некорректный, Валентина. Он некорректный не потому, что он какой-то неприличный. Он некорректный потому, что вы не понимаете, откуда у кино ноги растут. Вот выговорите: вы набрали звезд. Кого вы называете звездами: Юлю Савичеву? Ну, наверное, она звезда. Для вас. Потому что вы много слушаете популярной музыки. А я не слушаю популярную музыку. Юлия Савичева для меня не звезда. Юля Савичева для меня актриса. Я работаю с ней как с актрисой. Идея пригласить Юлю в картину пришла мне. Но если бы мы хотели звезду, то Юля Савичева не проходила бы кастинг. Мы бы не мучились, не находили бы других девочек. Мы бы сразу предложили, минуя кастинг, Юле принимать участие за солидный гонорар в этой картине. И все было бы хорошо. И вы сейчас пытаетесь нас уличить в том, что мы фактом того, что там снималась Юля Савичева, пытались кассу сделать картине. Пытались ее продвинуть на рынке. Но тогда почему же бы мне вместо Димы Бурукина не пригласить Диму Билана? Почему бы мне вместо Игоря Балалаева не пригласить, ну я не знаю… Костя Хабенский – он, конечно, по возрасту, наверное, не подходит на эту роль. Но, во-первых, кино делает чудеса, а во-вторых, можно было бы пригласить и Костю, можно было бы пригласить Пореченкова. Можно было бы пригласить… Да у нас много актеров!
- Анджелину Джоли…
- Машкова можно было бы пригласить. Отлично было бы… И все. И тогда, в принципе, все на месте. Это раз. Во-вторых, Кортнев, вы говорите… Вы, собственно, две фамилии смогли назвать… Вы позабыли Илзе Лиепа. Она действительно звезда. Звезда балетного театра. При этом очень хорошая актриса. Я не думаю, что вы ходили на ее спектакли. В этом некорректность. Вы не видели. Вы не знаете. А вопрос задаете. Юлю Савичеву я себе нафантазировал в этой роли, потому что работал с ней на «Фабрике звезд» и основным решающим для меня принятием решения фактором явилась ее работоспособность. Она очень работоспособный человек. Она слышит, слушает, не сопротивляется. Пытается намотать на ус. И использовать то, что слышит в работе. При этом у нее есть свое собственное мнение, которое она может при необходимости засунуть куда подальше и есть стержень. Она личность. И это видно на пленке. И это же относится ко всем нашим героям. Они, во-первых, ребята все талантливые, а во-вторых – они личности. И хорошие люди. Это тоже, кстати, очень видно на пленке. Леша Кортнев до того, как стать сценаристом этой картины, перевел такое количество материала в совместной работе со мной, о котором вы даже слыхом не слыхивали. Такой как мюзикл «Кошки», «Мамма-Мия».. Вот сейчас вышла «Красавица и Чудовище»… Так почему же мне идти к Василию Петрову, а не к Леше Кортневу, который на этом собаку съел? А главное, с которым я всегда могу найти общий язык! С которым мы разговариваем на… Только потому что он по стечению обстоятельств является бессменным лидером группы «Несчастный случай»? Неплохо выступает и часто бывает на телевидении? По этой причине? Ну, это же нонсенс! И, вы знаете, завершая ответ на этот вопрос… А почему вообще люди снимают звезд? Что, с какой стати им снимать из фильма в фильм Анджелину Джоли? Вы Бекмамбетову бы задали этот вопрос. Зачем он Моргана снял в картине… ? И Джоли… Потому чо вы идете на звезд. Потому что вам интересно посмотреть, как Юля Савичева справится с этой ролью. Поэтому, собственно говоря, это подарок для вас. А не для нас. Вот поэтому мы снимаем и звезд в том числе.
- По-моему исчерпывающий ответ.
- Более чем.
- Егор. Дмитрий. Чтобы остаться на такой позитивной ноте в преддверии 14 февраля , может быть, для читателей, для тех, кто заходит на наш сайт… какое-нибудь пожелание скажете?
Д. Бурукин:
- Во-первых, я хочу сказать ребятам, которым лет 16-17. Если вы любите какую-нибудь девушку, вот как Егор в своем первом случае. А в любви не можете ей признаться… То вы можете в марте пригласить ее на этот фильм и это будет тонким намеком о том, что вы ее любите. Она это поймет. И вы много тоже поймете с этого фильма. Что касается 14 февраля… Я скажу, что любовь – она спасет мир. Потому что если вы любите – вы живете. Если вы не любите – то будете костенеть. Поэтому любите, наслаждайтесь и будьте любимыми.
Е. Дружинин:
- Я присоединяюсь к Диминому предложению. Всем, кто делает объясниться… Даже тем, кто уже объяснился… И даже тем, кто не собирается объясняться… Сходить на картину под названием «Первая любовь» по той простой причине, что, может быть, что-то в вашей жизни изменится. Может те, кто собирался объясниться – объяснится, может, те, кто уже объяснился, они сделают приятный подарок своим половинкам. А кто не собирался объясняться – они вдруг, что необходимо, прост срочно найти в зале кого-то, кому ты можешь сказать : «Я люблю тебя!». После фильма, да. Или во время фильма! Я желаю здоровья вам, вашим семьям и вашим близким, вашим любимым и родным. И еще я вам желаю: если когда-нибудь в вас возникнет сомнение, как вам поступить, как выстроить свою жизнь – всегда прислушивайтесь к своим талантам и способностям. Не всегда, особенно вот сейчас, в тяжелые времена, стоит поступать с прагматической точки зрения, с практической точки зрения. Потому что есть для того, чтобы иметь возможность что-то съесть завтра. Послезавтра, послепослезавтра – скучно. Мне кажется, что есть нужно для того, чтобы иметь возможность дальше наслаждаться жизнью и делать что-то полезное для себя и для близких. А это вы можете себе позволить только тогда, когда вы выражаете себя при помощи своих собственных способностей. Когда вы прислушиваетесь к себе и понимаете, что только так вы можете себя выразить, что только в этом вы можете пригодится. Это вы делаете лучше всего! Вот и делайте! По крайней мере, стремитесь к этому. Я думаю, об этом наш фильм в том числе. Приходите, смотрите, я думаю, он вас не разочарует.
Д. Бурукин:
- И будьте сами собой!
Е. Дружинин:
- Да!
- Огромное спасибо вам. У нас в гостях были режиссер фильма «Первая любовь» Егор Дружинин, а также исполнитель главной роли Дмитрий Бурукин.
Статья перепечатана с сайта газеты "Комсомольская правда, Молодова".
Вы можете поделиться этой страницей!
Просто выделите фрагмент текста или нажмите на кнопку: